Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Неужели раньше так качественно работали? – поразился я. – Из-за какого-то скота, какого-то крестьянина – внедрение дозорного?

Семен улыбнулся:

– Всяко раньше работали. Сын этого крестьянина был Иным, он и попросил за папу заступиться, тот ведь едва из той веревки петельку не свил… Так вот поселился я, бирюк бирюком, хозяйством обзавелся, даже стал к одной вдовушке клинья подбивать. А попутно искал. И понял, что выхожу на след древней ведьмы, очень хорошо замаскированной, ни в каких Дозорах не состоящей и на учете не значащейся. Представляешь, какая интрига? Ведьма, которой лет двести – триста было! Она силы набрала, как маг первого уровня! Вот я и играл в Ната Пинкертона… искал… звать на помощь Высших магов как-то стыдно было. И потихоньку появились у меня зацепочки, круг подозреваемых очертился. Одной из них, кстати, была та самая вдовушка, которая меня привечала…

– Ну? – с восторгом спросил я. Пусть Семен и любит приврать, но эта история, похоже, была правдивой.

– Баранки гну, – вздохнул Семен. – Мятеж в Петрограде случился. Революция. Тут уж, как понимаешь, не до хитрой ведьмы стало. Тут человечья кровь реками полилась. Отозвали меня. Хотел я вернуться, разыскать каргу, но все времени не было. А потом деревенька под затопление пошла, всех переселили. Может, и нет уже той ведьмы.

– Обидно, – сказал я.

Семен кивнул:

– И вот таких историй у меня – вагон и маленькая тележка. Так что особенно не разгоняйся, носом землю не рой.

– Будь ты Темным, – признался я, – точно бы решил, что ты от себя подозрение отводишь.

Семен только улыбнулся.

– Не Темный я, Антон. И тебе это прекрасно известно.

– И про инициацию людей ничего не знаешь… – вздохнул я. – А я так надеялся…

Семен посерьезнел.

– Антон, я тебе еще одну вещь скажу. Девушка, которую я любил больше всего на свете, умерла в двадцать первом году. От старости умерла.

Я посмотрел на него – и не рискнул улыбнуться. Семен не шутил.

– Если бы я знал, как ее сделать Иной… – прошептал Семен, глядя куда-то вдаль. – Если бы я только знал… Я раскрылся перед ней. Я сделал для нее все. Она никогда не болела. Она и в семьдесят три выглядела от силы на тридцать. Она даже в голодном Петербурге ни в чем не нуждалась, а от ее охранных бумажек красноармейцы дар речи теряли… у Ленина я мандат подписал. А вот своего века ей дать не смог. Не в наших это силах. – Он мрачно посмотрел мне в глаза. – Знал бы я, как Любовь Петровну инициировать, – никого бы не спросил. Через все бы прошел. Сам развоплотился – а ее Иной сделал…

Семен поднялся, вздохнул:

– А теперь мне, если честно, все равно. Можно людей в Иных превращать, нельзя – меня не волнует. И тебя волновать не должно. Твоя жена – Иная. Твоя дочь – Иная. Такое счастье, и одному? Сам Гесер о таком мечтать не может.

Он вышел, а я еще посидел за столиком, допивая пиво. Хозяин кафе – он же и официант, и повар, и бармен – в мою сторону даже не глядел. Семен, когда зашел, поставил над столиком магическую завесу.

Что же я, в самом деле?

Трое Инквизиторов роют носом землю. Талантливый вампир Костя носится летучей мышью вокруг «Ассоли». Выяснят, обязательно выяснят, кто возжелал стать Иным. А отправителя письма или найдут, или нет.

Мне-то что с того?

Женщина, которую я люблю, Иная. И еще – она добровольно отказалась от службы в Дозоре, от блестящей карьеры Великой волшебницы. Все ради меня, идиота. Чтобы я, упертый навсегда в свой второй уровень Силы, не комплексовал…

И Надюшка – Иная! Мне не придется испытать ужас Иного, чей ребенок вырастает, старится и умирает. Рано или поздно мы откроем Наденьке ее природу. И она захочет стать Великой, сомнений нет. И станет Величайшей. Может быть, даже исправит к лучшему этот несовершенный мир.

А я играю в какие-то детские шпионские игры! Переживаю, как выполнить задание, вместо того чтобы завалиться вечером к веселому соседу или оттянуться, исключительно в целях маскировки, в казино.

Я поднялся, положил на столик деньги и вышел. Через час-другой завеса развеется, хозяин кафе увидит деньги, пустые бокалы и припомнит, что какие-то невзрачные мужики пили здесь пиво.

Глава 5

Полдня я занимался какими-то совершенно левыми, никому не нужными делами. Наверное, вампир Костя скривил бы бледные губы и сообщил, что он думает о моей наивности…

Вначале я заехал в «Ассоль», переоделся в джинсы и простую рубашку, после чего отправился в ближайший нормальный двор – к скучным панельным девятиэтажкам. Там, к своему полному удовольствию, я обнаружил футбольное поле, на котором гоняли облезлый мяч лоботрясы старшего школьного возраста. Было, впрочем, и несколько молодых мужиков. Все-таки только что завершившийся чемпионат мира по футболу, совершенно бесславный для нашей команды, сыграл и положительную роль. В немногих уцелевших дворах возрождался утраченный, казалось бы, начисто дворовой дух.

Меня приняли в команду. В ту, где был всего один взрослый мужик – с внушительным пузиком, но крайне подвижный и азартный. Игрок я слабенький, но и здесь не чемпионы мира собрались.

И около часа я бегал по пыльной, утоптанной земле, орал, бил по воротам из драной металлической сетки и несколько раз даже попал. Один раз здоровенный лоб-десятиклассник ухитрился ловко уронить меня и благодушно улыбнулся.

Но я не обиделся и не расстроился.

Когда игра затихла – как-то сама собой, – я зашел в ближайший магазин, купил минералки и пива, а самым малолетним футболистам – напиток «Байкал». Они, конечно, предпочли бы кока-колу, но пора отвыкать от заморской отравы.

Огорчало меня лишь понимание того, что слишком уж большая щедрость вызовет самые разнообразные подозрения. Так что творить добрые дела пришлось умеренно.

Распрощавшись со «своими» и «чужими» игроками, я дошел до пляжа, где с удовольствием искупался в грязноватой, но прохладной водичке. «Ассоль» помпезным дворцом высилась в сторонке.

Вот и пусть себе высится…

Самое смешное, что я понимал – точно так же на моем месте мог поступить какой-нибудь Темный маг. Не из числа совсем молодых и охочих до недоступных прежде удовольствий вроде свежих устриц и дорогих проституток, а поживший Темный, до которого дошло, что все на свете – суета сует и всяческая суета.

И бегал бы он по маленькому футбольному полю, орал, пинал мяч, цыкал на неумело матерящихся подростков: «А ну придержи язык, салага!» И пошел бы потом на пляж, и плескался в мутной водичке, и лежал на траве, глядя в небо…

Где же оно, разделение? Ладно, с низшими Темными все понятно. Они – нежить. Они вынуждены убивать, чтобы существовать. И тут уж никакая словесная эквилибристика не поможет. Они – зло.

Где же настоящая грань?

И почему она порой готова исчезнуть? Вот в такие моменты, когда и дел-то всего – один-единственный человек, пожелавший стать Иным? Один-единственный! И какие силы сразу бросаются на поиски! Темные, Светлые, Инквизиция… И не один я над этим делом работаю, я лишь выдвинутая вперед пешка, проводящая разведку на местности. Морщит лоб Гесер, хмурится Завулон, скалится Витезслав. Человек пожелал стать Иным! Ату его, ату!

А кто бы не пожелал?

Не вечного голода вампиров, не приступов безумия оборотней, а полноценной жизни мага. Когда все как у людей.

Только лучше.

Ты не боишься, что из оставленной без присмотра машины вынут дорогой музыкальный центр.

Ты не болеешь гриппом, а если заболеешь неизлечимой гадостью – к твоим услугам Темные колдуньи или Светлые целители.

Ты не задумываешься, как дожить до зарплаты.

Тебя не страшат ночные улицы и пьяные гопники.

Тебя даже милиция не страшит.

Ты уверен, что твой ребенок спокойно дойдет домой из школы, а не нарвется в подъезде на безумного маньяка…

Да, конечно, вот тут и зарыта собака. Твои близкие в безопасности, они даже из вампирской лотереи исключены. Но ты не спасешь их от старости и смерти.

И все-таки это еще очень далеко. Где-то далеко впереди.

А в целом куда приятнее быть Иным.

К тому же, отказавшись от инициации, ты ничего не выиграешь, даже родные люди вправе назвать тебя дураком. Ведь став Иным, ты можешь за них вступиться. Вот как Семен рассказывал… потравили у мужичка коров, а сын-Иной отрядил на помощь дознавателя. Все-таки родная кровь. Ничего не попишешь…

Я дернулся, будто через меня пропустили электрический ток. Я вскочил и уставился на «Ассоль».

С какой стати Светлый маг мог дать человеку опрометчивое обещание исполнить все, что угодно?

Только по одной причине!

Вот он, след!

– Что-то придумал, Антон? – раздался голос со спины.

Я повернулся и посмотрел Косте в черные линзы очков. Он был в одних плавках, как и положено на пляже, но в белой детской панамке, сидевшей на макушке наподобие тюбетейки (небось без зазрения совести отобрал у какого-нибудь малыша) и черных очках.